Как-то тихо и незаметно российское общество миновало трехлетнюю годовщину начала кардинальной реформы вооруженных сил.
Масштабные преобразования военной системы, о начале которых Анатолий Сердюков объявил после коллегии Министерства обороны России 14 октября 2008 года, вызывавшие такие страсти в 2009 и 2010 годах, осенью этого года удостоились лишь нескольких вялых и достаточно бессистемных комментариев в СМИ.
Не время для критики
Волна обличений в адрес министра Сердюкова и реформы в целом схлынула. И представляется, что совершенно неслучайно.
Во-первых, военные, несмотря на скрытое сопротивление и глухое недовольство по частным проявлениям реформирования, в целом достаточно быстро адаптировались к процессу преобразований и к возникшему в их результате «новому облику» вооруженных сил. Сами реформы отнюдь не привели к «развалу» армии. При всей противоречивости ряда произошедших изменений очевидно, что развитие вооруженных сил получило принципиально новую динамику, а возникающие шероховатости военные реформаторы стремятся достаточно оперативно корректировать. И здесь в значительной мере позитивную роль сыграла именно скорость преобразований, изначально подвергшаяся массированной критике. Руководство министерства обороны избежало соблазна «постепенности» и «рубки хвоста по частям», а сразу быстро и резко трансформировало основную часть вооруженных сил, вынудив военнослужащих принять новую реальность и приспосабливаться к ней.
Во-вторых, общество за прошедшие три года глубоко прониклось осознанием того, что реформирование и модернизация вооруженных сил страны необходима. Военная реформа легитимизировалась в общественном сознании и стала восприниматься как один из неотъемлемых и постоянных аспектов управленческой деятельности нынешней власти, в целом пользующейся достаточно широкой поддержкой российского населения.
В-третьих, за истекшие три года начали приносить реальные плоды мероприятия по кардинальному улучшению финансирования вооруженных сил — как в отношении содержания личного состава, так и в отношении закупок вооружения и техники. Значительно выросли зарплаты офицеров (и должны еще более вырасти в 2012 году), стали улучшаться условия службы призывного состава, в войска начали поступать новые виды боевой техники, причем в ряде случаев (как, например, вертолетная техника) в весьма значительных даже по самым строгим мировым меркам масштабах. Коммерциализация и «огражданивание» подразделений обслуживания также не привели к предсказывавшейся некоторыми катастрофе со снабжением.
В-четвертых, у критиков и противников реформы испарились иллюзии относительно возможностей подорвать позиции министра обороны Сердюкова. Стало ясно, что Сердюков пользуется полным доверием политического руководства России и по сути реализует предначертанную свыше программу. При этом с учетом быстрого роста объемов финансирования вооруженных сил само российское политическое руководство трудно обвинить в пренебрежении интересами армии или в стремлении к ее «развалу». Таким образом, разнузданная антисердюковская агитация во многом утратила смысл.
Что сделано
Уже неоднократно указывалось, что коренная суть проходивших в России последние три года реформ заключается в трансформации Вооруженных сил РФ — от традиционной мобилизационной армии к силам постоянной полной боевой готовности. Фундаментальной концептуальной основой военной реформы является переориентация Вооруженных сил РФ «нового облика» на участие главным образом в ограниченных конфликтах, вроде пятидневной войны 2008 года против Грузии. Под эти задачи выстраивается и новая структура вооруженных сил — они должны быть более гибкими, мобильными, постоянно боеготовыми, способными к быстрому реагированию и к задействованию в первую очередь в ограниченных по масштабу конфликтах на территории Российской Федерации и других государств бывшего СССР, а также на прилегающих территориях. Оборона России непосредственно от других великих держав возлагается теперь в основном на стратегические ядерные силы.
Несомненно, что с 2008 года Вооруженные силы России были в значительной мере реально преобразованы в соответствии с данной концепцией. Произошли кардинальные изменения в системе военного управления (достаточно напомнить хотя бы формирование четырех «стратегических» военных округов), в структуре и организации войск (ликвидация кадрированных соединений и превращение всех соединений в силы постоянной готовности, переход сухопутных войск на бригадную основу, а военно-воздушных сил — на систему авиабаз), в количественном составе вооруженных сил (сокращение личного состава и в первую очередь офицерского корпуса, расформирование значительного количества частей и соединений), в дислокации и направленности войсковых группировок (сокращены группировки на Западе и на Дальнем Востоке при росте удельного веса Южного военного округа).
Для большей эффективности функционирования вооруженных сил осуществлены централизация системы подготовки кадров путем трансформации 65 военных учебных заведений в небольшое количество «системных» военных вузов, реорганизация системы резерва и подготовки резервистов, «огражданивание» и коммерциализация системы обеспечения и обслуживания вооруженных сил.
Наконец, на новом уровне ведется боевая подготовка и делаются закупки вооружения и техники. Размах повседневной учебы и деятельности, а также ежегодных крупных маневров уже вполне сопоставимы с лучшим советским периодом, а то и превосходят их. Улучшения технического оснащения вооруженных сил заметны уже сейчас, как и быстрый рост Гособоронзаказа в оборонной промышленности. Планируемая же реализация утвержденной Государственной программы вооружений на 2011—2020 годы позволит совершить подлинный прорыв в деле перевооружения армии, в значительной мере переоснастив ее самой современной техникой. Доля современного вооружения в войсках через десятилетие должна быть доведена до 70%.
Вызовы впереди
Осуществленные за три года военные преобразования стали, таким образом, наиболее кардинальной трансформацией вооруженных сил страны с момента создания Красной армии после революции 1917 года. Военной системе РФ был в основной своей массе весьма стремительно придан «новый облик», принципиально отличающийся во многих аспектах от традиционного облика Красной, Советской, а затем Российской армии. Это результат прежде всего проявленного беспрецедентно высокого уровня политической воли как со стороны Кремля, так и руководства Министерства обороны России.
Тем не менее истекшие три года выявили и основные преграды, стоящие на пути реформирования и очевидно препятствующие достижению поставленных в ходе реформы целей. Причем существуют серьезные опасения, что в ближайшие годы значение этих проблем возрастет и они окажут сильное негативное воздействие на следующие этапы нашего военного строительства. Вкратце факторы риска можно свести к двум базовым понятиям — деньги и люди.
Россия вынуждена осуществлять военное реформирование в неблагоприятных условиях по сути перманентного мирового экономического кризиса, а также замедления темпов собственного экономического роста и усложнения финансово-бюджетной ситуации. Между тем потребности модернизации и перевооружения Вооруженных сил России привели к принятию крайне амбициозных в финансовом отношении оборонных программ на следующее десятилетие, причем ориентированных на постоянное наращивание военных расходов по экспоненте. Только осуществление Государственной программы вооружений на 2011—2020 годы потребует около 20 трлн рублей, программы модернизации оборонного комплекса — еще порядка 4 трлн рублей, и так далее. В целом же расходы российского бюджета по статье «Национальная оборона», по нашей оценке, могут возрасти с 1,5 трлн рублей в 2011 году до примерно 6 трлн рублей в 2020 году. Неясно, будут ли осуществимы на практике такой рост и полная реализация всех запланированных военных программ. В случае же новых ударов экономического кризиса существует высокая вероятность того, что именно оборонные программы (особенно по масштабным закупкам новых вооружений) первыми пойдут под сокращение.
Что касается людей, то одной из основных проблем «нового облика» вооруженных сил сейчас вырисовывается отказ министерства обороны от полного перехода на контракт в комплектовании и ориентация на призывников-годичников.
Ориентацию на такую систему комплектования можно рассматривать только как сугубо временную, на несколько лет. Понятно, что основной причиной нынешнего выбора в пользу сохранения смешанной системы комплектования является все та же нехватка средств. Тем не менее представляется, что сконцентрировать ресурсы на ближайшее десятилетие следовало бы именно в переходе на контрактную армию — может быть, даже за счет общей численности вооруженных сил и поставок нового вооружения. Воюет не техника, а люди. Видимо, для разрешения дилеммы с комплектованием от политического руководства страны рано или поздно потребуется тот же импульс политической воли, который был проявлен в истекшие три года в процессе радикального структурного реформирования обороны и перехода к «новому облику» Вооруженных сил России.
Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий
Обсуждение темы на форуме ведется здесь >>>
